– Погоди. Ты сказал, что не вхож в штабные круги ВМФ. Откуда у тебя эта информация?

– Объединение агентов в группу сильно досадило полковнику ФСБ Волкову, – объяснил Косов. – Волков мечтал упрятать агентов за решетку, но те подписали договора на прохождение военной службы по контракту задним числом. Короче, ушли из-под влияния контрразведки. Плюс несколько успешных заданий. Полковник Волков продолжил собирать материалы на агентов. Так в его поле зрения попал Константин Романов.

– Как ты вышел на Волкова?

– Мы с ним знакомы.

Курбатову необходимо было узнать реакцию флотской разведки на эти события. Он попросил секретаря соединить его с шефом разведки ВМФ.

– Курбатов Михаил Георгиевич, – представился депутат.

– Здравствуйте, Михаил Георгиевич, – приветствовал его адъютант. – Одну секунду, я соединяю вас с адмиралом.

Курбатов приготовился назвать адмирала Виктором Николаевичем, но вовремя вспомнил, что Виктор Школьник вышел в отставку и в данное время руководит частным сыскным бюро с юридическим адресом в Испании.

– Николай Васильевич?

– Да, слушаю вас, – отозвался адмирал.

– Прежде чем сделать депутатский запрос, хотел бы прояснить некоторые моменты.

– Какого они характера? – вынужденно подстегнул депутата разведчик. – Речь идет о живом человеке?

– Некто Романов Константин Андреевич. С 1998 по 2000 год проходил службу в спецподразделении боевых пловцов. Балтфлот.

– Так.

– После службы в армии работал в страховой компании, в коммерческом банке. Сейчас скрывается от правосудия за убийство четырех человек. Что думаете по этому поводу?

– Думаю, это не красит спецназ ГРУ в частности и Российскую армию в целом. Вы хотели услышать мое мнение по этому поводу?

– Мои источники говорят следующее. Романов до недавнего времени скрывался в Испании. В отеле «Берег мечты», который является прикрытием для агентурной группы спецназа. Романов обратился к адмиралу Школьнику лично и был принят в состав спецгруппы. Несколько месяцев он скрывался среди своих – агентов флотской разведки. Адмирал предоставил Романову, убийце, уникальную крышу. Особо не выделялся, особого мастерства не показывал – только стандартные навыки. В его задачу входило удержаться в группе, в месте, где его никто не искал. Где он, может быть, отлеживался. Насколько мне известно, несколько дней назад Романов оставил отель. Я бы хотел получить ответ: где он сейчас?

– На этот вопрос я отвечу следующее: не знаю. Такой человек никогда не обращался к нам за помощью, а если бы обратился, то не получил бы ее.

– Но вы сообщили бы об этом мне, депутату, главе Комиссии по безопасности?

– Депутату и главе Комиссии по безопасности – да.

– Но не мне, Михаилу Курбатову, я правильно понял?

– Извините, у меня много дел. Я отвечу на ваш депутатский запрос, как только он ляжет мне на стол. Честь имею!

И снова Курбатов молчал больше минуты, не отпуская давно замолчавшую трубку. Он словно сохранял связь с начальником флотской разведки, подслушивал его мысли…

Наконец он очнулся.

– Мы знаем имя убийцы, – сказал он чуть усталым голосом. – Что делает следователь, установив личность преступника? – спросил он и сам же ответил: – В первую очередь – устанавливает его связи. Займись этим вплотную. Пообещай нашим парням из МВД приличное вознаграждение. Он сказал мне, что мое имя – только номер. На его безымянной могиле не будет ни одной цифры. Даже креста.

Начальник флотской разведки Николай Попов вызвал адъютанта, лет двадцати восьми капитан-лейтенанта, одетого по форме.

– Узнай, в Москве ли сейчас Школьник.

– В Москве, – уверенно ответил помощник.

– Разыщи его по телефону и попроси срочно прибыть в штаб.

– Есть. – Адъютант развернулся и вышел, аккуратно закрыв дверь.

Попов принял дела от Виктора Школьника, возглавлявшего разведку флота в течение нескольких лет, в связи с добровольной отставкой Школьника. В своем рапорте на имя начштаба ВМФ контр-адмирал Школьник отметил следующий момент: агентурно-боевая единица, которую он курировал на протяжении ряда лет, «на основании личного дела, имеющегося в распоряжении спецслужб ряда стран, может осуществлять свои полномочия под легальной «крышей» частного бюро расследований». В качестве руководителя частного агентства он предложил свою персону. Удовлетворяя его прошение, руководство флота и Главного разведывательного управления наделили его положением теневого резидента военной разведки. Его резиденция находилась в отеле «Берег мечты»; юридический адрес предприятия также находился в Испании.

Попов надеялся получить от Школьника совет, рекомендации по делу, которое родилось в тот момент, когда бывший военный прокурор Алексей Гриневич заинтересовался Романовым и вызвал его в Аликанте.

Школьник явился в штаб в начале второго. Адмиралы поздоровались. Хозяин, одетый в мундир, пригласил гостя в строгом деловом костюме за стол для совещаний.

– Около часа назад мне позвонил Курбатов, – начал Попов.

– Сам Курбатов? – необязательно переспросил экс-адмирал.

– Да, – кивнул разведчик и передал разговор с депутатом.

Школьник задумался. Попову на миг показалось, что молчание не окончится никогда.

– Виктор Николаевич, расскажи в деталях, что произошло после звонка Гриневича Романову.

– Сам вызов показался мне очень интересным, и я тут же принял его к производству. Об этом звонке не знал никто из моей команды. Я сам сел за руль и отвез Романова в Аликанте. По пути инструктировал его.

– С чего начались твои инструкции?

– С вопроса, конечно: с какой формулировкой убрал его из команды Гриневич?

– Напомни, пожалуйста.

– Гриневичу якобы предложили дерьмовую работу, но Романову о ней знать не положено. Он сказал Романову буквально следующее: «Будь готов к неожиданностям. Возможно, тебе придется убить одного подонка, возможно, их будет больше».

– Сейчас напрашивается вывод: «дерьмовую» работу Гриневичу предложил Курбатов.

– Выходит, так.

– И первый решил избавиться от второго спустя много лет. Повторный заказ на убийство? Что по этому поводу думает твой агент?

– Романов всегда считал Гриневича умницей, – сказал Школьник после небольшой паузы. – Он всегда держал при себе помощников и исполнителей, которые наивно полагали, что секретов для них не существует. Они видели только то, что показывал им шеф. Деятельность «Артики» – прикрытие, если брать в расчет хотя бы хищения ценностей по заказам.

– Прикрытие не в том виде, о котором принято думать, – заметил Попов.

– Конечно, – подтвердил Школьник. – Легальная и полулегальная деятельность «Артики» приносила компании солидный доход. Легальная деятельность принесла главе фирмы связи, о которых не смели мечтать многие резиденты.

– Вернемся к твоим инструкциям Романову.

– Да, по пути в Аликанте, – подтвердил, словно вторично настраивался или вспоминал тот разговор Школьник.

…Адмирал сам сидел на водительском кресле и на предложение Романова сменить его за рулем ответил отказом:

– Отдыхай, Костя.

Романов рассмеялся. Школьник не разделил его вспышки веселья.

– Тебя трудная работа ждет. Нам важны связи Гриневича. Но он не должен заподозрить, что ты работаешь на ГРУ.

– Странная ситуация получается, – задумчиво проговорил Костя. – Я обращаюсь к Гриневичу за помощью, он предлагает мне крышу в агентурной группе военной разведки. И мне придется скрывать очевидное?

– Во время беседы с ним посетуешь, что тебе стало тесно внутри агентурной группы. Ты устал в окружении новых товарищей, и в отеле, который служил агентам флотской разведки прикрытием, ты был на правах поселенца. Ты стремился на волю. Фактически Гриневич предоставил тебе такую возможность. Ты словно почувствовал его настроения и пришел на выручку.

– Да, я понимаю.

– Дальше. Твоя легенда, как ты сам и заметил, оригинальная, поэтому Гриневич, эксперт по фальшивкам и подлинникам, поверит в нее. Еще и потому, что он сам и создал ее. Не скрывай от него двух заданий в составе спецгруппы – это тоже часть твоей легенды. Но ты ни при каких обстоятельствах не должен выходить на связь со мной. Помощи не жди. Действуй самостоятельно, по обстоятельствам. Провалишься – мы забудем о тебе. И еще одно: вину за убийства с тебя никто не снимал, ты вне закона.